Мастер

Моя коллега подносит телефон к уху и с уважительным придыханием спрашивает: «Мастер, когда Вы будете свободны для встречи?».

8 августа, среда, 17:30. Я вспоминаю тарантиновского Пэй Мэя («Убить Билла»), строгого сэнсэя, который научил главную героиню пробивать доски кулаком, есть палочками рис и останавливающему сердце удару. Мастер. До личного разговора я не могу избавиться от образа сурового мужчины, который, может, и не ломает с легкостью древесину, но свой личный храм имеет точно.

Воображаемый мной храм оказался реальным: в мастерскую ведет уходящая вниз лестница, за порогом расходится широкое помещение, где на глаза всегда, куда ни посмотри, попадаются поставленные в несколько ярусов полки с керамическими изделиями. Горшки, чаши, сосуды, скульптуры, турки, высоченные кувшины. Внутри пахнет глиной и чем-то сухим. Освещено все бледно-желтыми лампами. Позже выяснится, что каждая из сотни работ принадлежит Мастеру.

Сам хранитель храма сидит на небольшом стуле и вытирает руки от глины. Кажется, он сам вылеплен из иного материала, нежели, например, я. Крепкое и твердое рукопожатие; чуть смуглая, терракотовая кожа; морщины и приходящие с возрастом вмятинки напоминают орнамент, каким Мастер украшает свои изделия.

Шахназару Шахназарову 55 лет. Родом из азейбарджанской деревни. Творчеством занимается с детства. В том прошлом под рукой были только карандаши, простые краски, бумага. И было желание. Он просто знал, что умеет рисовать, никто и ничему его не учил. Преуспевая в школе, сильно увлекся историей и одних учебников по школьной программе ему не хватало, поэтому часто пропадал в библиотеках. Керамика его тогда вдохновляла, но был уверен, что заниматься ей не сможет.

В 1984 году Шахназара отправили из Азейбарджана на Дальний Восток на «комсомольскую ударную стройку».

- Советский союз, единая идеология, комсомол. Направляли… За Родину, и вперед, надо Дальний Восток поднимать. Тогда мне было 22 года, молодой еще, после армии.

После двух лет на стройке, Шахназар занялся поисками себя, изъездив практически весь Дальний Восток. Побывал в Якутии, в Приморье работал на приисках, однако со временем Мастер понял, что все это – не его. По его словам, пришлось пойти отучиться. Сначала в училище, позже в колледже, после получил высшее художественное образование в Хабаровске.

- Остановился на керамике. – С заботой в голосе рассказывает Шахназар. - Керамика мне казалась вечностью, недосягаемой вечностью, где начинается история человечества. У меня есть лозунг: прикасайтесь к вечности. Искусство – это вечность, духовная основа. Даже у собаки на примитивном уровне есть тяга к прекрасному. Я вижу, что в керамике могу реализовать себя как живописец, как скульптор, как архитектор. Это форма. На форму класть цвет, разобраться и связать все. Это очень сложно.

В Хабаровске Шахназар и остался. Несмотря на отсутствие здесь сильного сообщества керамистов, на нехватку тематических выставок и ярмарок, на неразвитость по сравнению с западом России, куда Мастер иногда ездит, участвует в конкурсах и привозит оттуда награды. На вопрос о том, почему он продолжает работать на Дальнем Востоке, хотя было бы проще устроиться где-либо еще, Шахназар отвечает резко:

- Почему я должен убегать куда-то из своего родного места!? Это не патриотические слова. Когда у вас в семье голод, вы себя будете кормить или семью? Ну? А теперь подумайте, если у нас тут нет (прим. условий), если у меня такая идея (прим. создать сообщество), почему я должен всех бросить и убежать в Москву? Есть и более крутые места. Например, в Китае. Можно туда поехать и остаться. В Японию податься, где более развита керамика. Мог бы податься и там остаться. А зачем мне это делать? Надо создать вокруг условия. Любой может податься, застрять и работать. Мне это не надо. У нас есть все, чтобы создать свою, дальневосточную керамику. У нас есть и флора, и фауна, и замечательные мифы. У нас есть замечательные образы, которые можно перенимать у соседних народов и государств. Здесь и присутствует эта аура. Главное, чтобы было желание создать.

Помимо работы над своими идеями, Мастер занимается лепкой с детьми и берет к себе как здоровых, так и детей с ограниченными возможностями. Шахназар считает, что работа с глиной помогает развиваться, что у ребенка быстрее формируется пространственное мышление. В храм Мастера приходили разные дети: беспокойные; неусидчивые; нервные. За год они полностью менялись, и если в первый день отказывались отпускать родителей, то через некоторое время включались в керамическое ремесло.

- Я не доктор, но я знаю, что им нужно этим заниматься. У меня задача отстегнуть родителя, и пусть сидит ребенок с глиной. Я интересуюсь, чего желает ребенок. Начинаем с его интересов. Что он захочет, то и будем делать. Может, сначала он вообще будет просто сидеть и смотреть. Но постепенно-постепенно он загорается и подключается. Через год человек полностью меняется. Если ко мне приходят, я никому не отказываю. Тут и взрослые и маленькие. Я просто могу во многом поспособствовать. Если руки-ноги целые – могу приобщить к делу.

Шахназар поднимается и ведет нас по своему храму. Он точно ориентируется в этом керамическом обилие, легко рассказывает о любом изделии, на которое будет указано пальцем. Мастер гордится собственной коллекцией, каждая работа в ней – неповторима, оттого имеет для керамиста сакральную ценность, и ни одна не продается, хотя часто просят разменять искусство на деньги. Отказывает. Всегда принципиально и без возможности себя переубедить.

- Часто просят продать работы. Очень часто. Я для кого делаю? Просто опыт большой, отобраны работы для наследия. Как образцы. Я их не продам. Есть работы, которые я смогу повторить, их могу продать. А бывает, что работу уже не повторить. Невозможно еще раз создать получившийся шарм, хоть и форма простая. Это мой фонд. Пусть у меня останется. Я же себя ущемляю, и семью тоже. Она относится к этим ущемлениям нормально. Жена у меня творческий человек, она все понимает. Просто саму суть понимает, что, если ты просто ремесленник, ты делаешь, чтобы продать. У меня задача была сделать. Реализовать. Это интересно.

От автора

Шахназар мечтает создать на Дальнем Востоке сообщество керамистов, чтобы красочные фестивали, за которыми приходится ездить в Подмосковье, проходили в Хабаровске. Он готов заниматься организацией, поиском людей и наполнением выставки. Однако вечность пока остается глубоко в мастерской, а изнурительные походы в министерство культуры пополняют еще одну коллекцию, только в этот раз писем с отказом. И все же Мастер решил, что не отступится и добьется своего.